Героем нового выпуска проекта «Люди театра» стал Сергей Пономарев – виолончелист, солист оркестра ТАГТОиБ им.М.Джалиля, художественный руководитель струнного квартета им. Н.Г.Жиганова, лауреат всероссийских и международных конкурсов. Сергей рассказал Екатерине Закамырдиной о своем опыте работы в нескольких российских оркестрах и проектах, которые являются частью его творческой биографии.

---

– Как Вы начали заниматься музыкой?

– Я учился в Средней специальной музыкальной школе при Казанской консерватории, пришел сразу в первый класс. Раньше ведь как было: ходили преподаватели по детским садам и отбирали детей, у которых есть музыкальный слух и ритм. В моем садике так выбрали двоих. Некоторые мои одноклассники пришли после подгруппы.

– Ваши родители музыканты?

– Моя мама вокалистка. Когда настало время отдавать меня в школу, она работала с известной гитаристкой, певицей Юлией Зиганшиной. По первому образованию Зиганшина – виолончелистка. Она и посоветовала маме отдать меня на виолончель в класс Ирины Марсельевны Лаптевой. Раньше детей в музыку отдавали не потому, что это полезно для общего развития. Нас отдавали учиться музыке, потому что было принято служить искусству.

– Сколько Вы учились у Ирины Марсельевны? Какой она педагог?

– Мы с ней всю жизнь. Она мне как мама – всегда поддерживает, что бы ни случилось. Я очень благодарен Ирине Марсельевне, потому что именно она подарила мне бесконечную любовь к виолончели, к музыке в целом. Со слов мамы (она всегда сидела на моих уроках), Ирина Марсельевна часто ругала меня, потому что в начальных классах, честно говоря, мне было не очень интересно, я приходил на урок не готовый. Но потом, примерно в 8 классе, я в корне поменял свое мнение о виолончели и в целом о музыке. Я стал больше заниматься.

– В школе было свободное время? Чем любили заниматься?

– Мы любили играть в футбол, в Фуксовском садике нам специально поставили ворота. Часто с одноклассниками гуляли, спускались к Казанке. В общем любили проводить время в большой компании. Еще раньше было модно сходить в ночной компьютерный клуб, наиграться там с друзьями вдоволь. Сейчас все это есть в телефоне и доступно всем. Заниматься на инструменте было скучно.

– В детстве Вы ходили на спектакли в театр оперы и балета?

– Нет. И симфоническую музыку я тоже не слушал. К этому на самом деле с годами приходишь, начинаешь любить. Мотивация должна быть. В школьные годы я купил альбом финской рок-группы «Apocalyptica», все песни оттуда послушал. Это совсем другой заряд энергии. Но все держится на классике, и сейчас лучших композиторов, чем Рахманинов и Чайковский, для меня, наверное, нет.

Кстати, о мотивации. Помню, на первом курсе консерватории мне удалось уговорить всех, и даже Олега Шмаевского, декана оркестрового факультета, сыграть Виолончельный концерт Шостаковича. Я прямо горел этой идеей. Слушал Йо-Йо Ма, Ростроповича, купил диск…

– Был ли в Вашей профессиональной деятельности какой-то поворотный момент? Чья-то фраза или поступок, повлиявшие на Вас?

– Я прошел много мастер-классов: с Натальей Шаховской, Стефаной Поповой, Кириллом Рогиным… В ассистентуре-стажировке моим творческим руководителем стал Сергей Павлович Ролдугин. Помню, я принес ему готовый вариант Концерта Шумана. Он меня похвалил и отметил, что меня, скорее всего, уже не переучить: я играл убедительно.

– Расскажите, как Вы начали работать в Татарском театре оперы и балета?

– Впервые я пришел в 2011 году и проработал несколько лет. Потом мне захотелось перемен, и в 2016 году я решил попробовать "прослушаться" в оркестр к Теодору Курентзису. На тот момент он работал в Пермском театре оперы и балета. Мне предложили должность концертмейстера – но в театре, а не в оркестре в musicAeterna. Я не остался. В 2017 году устроился к Александру Сладковскому в Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан, был помощником концертмейстера. Проработал там год, и вновь решил попробовать попасть к Курентзису: его оркестр в это время переезжал в петербургский Дом радио, musicAeterna стала независимой от Пермской оперы. Я прошел отбор, меня взяли на работу. Спустя время по семейным обстоятельствам я вернулся домой, в Казань, и снова стал работать в оркестре оперного театра.

– Где Вам больше нравится играть – на сцене или в оркестровой яме?

– Без разницы, где ты играешь: на сцене, в яме, на улице – зритель не заметит твоего отсутствия. Мало кто приходит слушать оркестр только потому, что ты в нем играешь. Каждый для себя должен сам решить, что ему важнее: когда у тебя есть только работа и ничего больше, или когда помимо этого у тебя есть свободное время.

– Расскажите об оркестре театра. Какие отношения у Вас с коллегами?

– Мы, музыканты, на самом деле, одна большая семья. Особенно, если играем в одном оркестре. Там все про тебя всё знают: где родился, где и у кого учился, чем ты занимаешься в свободное от работы время.

– Как солист Вы выступали с разными дирижерами. С кем из них Вам комфортнее всего работать?

– Для меня нет никого лучше Рената Салаватовича Салаватова, главного дирижера Татарского театра оперы и балета. История знает много дирижеров-тиранов, и, может быть, это имеет свои плоды, но Салаватов не такой. Он относится к нам по-человечески. Ученик Ильи Мусина, он продолжает традиции своего учителя. Гергиев, Курентзис – одни из ведущих дирижеров страны – тоже учились у Мусина. Гергиев с Салаватовым, кстати, дружат более 50 лет.

– Вы лауреат многих конкурсов, у Вас большой исполнительский опыт: сольный, ансамблевый, оркестровый. Не думали начать педагогическую карьеру?

– Думал, даже собирался устроиться на работу в Казанскую консерваторию. Мне нравится делиться своими знаниями и навыками. Но я понял, что у меня достаточно этой самой исполнительской работы и вряд ли бы я смог уделять студентам достаточно времени. Еще для меня важно заниматься саморазвитием, а работа в консерватории не позволила бы этого. Но если кто-то лично придет ко мне на урок, я, конечно, не откажу, мне интересно. Я немного побыл педагогом в рамках нашего цикла квартетной музыки «Возрождение. Новый век». Мы с участниками струнного квартета имени Н. Г. Жиганова проводили мастер-классы в Казанском и Альметьевском музыкальных колледжах.

– С какими сложностями сталкивались студенты, которые пришли на мастер-классы? Как проходило общение со студентами?

– Чаще всего, они просто не выполняли то, что написано в нотах, не обращали внимания на штрихи и динамику. Мне было интересно с ними, они могут предложить что-то незаурядное. Часто встречаются люди, которые допускают только один вариант исполнения и никакой другой, потому что проверенное всегда лучше. Но как же творческие поиски и индивидуальность исполнения? Зачем тогда ты, если есть проверенная запись? В таком случае, можно включить ее, вместо того, чтобы слушать тебя.

– Какой исполнительский уровень транслируют студенты? Подают надежды?

– Потенциал есть у многих. Студенты сейчас много подрабатывают. Это, наверное, в чем-то хорошо, но у них не остается времени, чтобы позаниматься, и это сказывается на исполнении. «Халтуры» были и будут всегда, но раньше отношение к ним было другое. Мы часто от них отказывались, потому что боялись прийти к педагогу неготовыми.

– А Вы сами много занимаетесь на виолончели?

– Честно говоря, сейчас меньше. Достаточно один раз сесть, но позаниматься качественно, «с головой». К этому приходишь с годами. Только с возрастом, с опытом ты можешь рассчитать, сколько тебе нужно времени и сил, чтобы выучить то или иное произведение. Важно, чтобы между занятием и выступлением прошло время. Твоя работа должна отложиться в голове. 

В качестве примера приведу наш квартетный цикл «Возрождение. Новый век», который прошел при поддержке Президентского Фонда культурных инициатив. Каждую программу мы играли два раза – сначала в Казани, потом в Альметьевске. И я Вам могу с полной уверенностью сказать, что лучшие концерты у нас всегда проходили в Альметьевске. Мы учитывали недоработки из первого концерта и устраняли их.

– В каких коллективах Вы сейчас играете?

– Прежде всего, это оркестр театра оперы и балета и струнный квартет имени Жиганова. Есть еще «StellArt-трио» с Зульфатом Фахразиевым и Тимуром Гилязутдиновым – мы довольно давно сотрудничаем, сейчас готовимся к концерту в июле. И четвертый проект – это «DC band», три электро-виолончели и ударная установка. Этому проекту нет даже полугода, но мы уже сыграли первый концерт в Уфимской филармонии им. Х.Ахметова. В бэнд вошли студенты Казанской консерватории, виолончелисты Данил Шилов и Феликс Гизатуллин, за барабанной установкой Руслан Гимадеев. Данил и Феликс быстро среагировали, купили электровиолончели. Мы порепетировали, подготовили программу, и вот так состоялся наш первый концерт.

– Почему именно электровиолончели, а не акустические?

– На них открывается много новых возможностей. Это как электрогитара. Подключаешь к ней примочки всякие, которые тембры меняют. Звук уже другой, а ты все так же на виолончели играешь. Акустические инструменты я очень люблю, но их нельзя сравнивать с электроинструментами: это совсем другое.

– У Вас так много проектов! И все-таки что Вам больше по душе – соло, оркестр, ансамбль или квартет?

– Я искренне люблю всё, чем занимаюсь! А на данном этапе жизни чуть больше моих мыслей и сил занимает квартет. Это очень хрупкая структура, которая заставляет тебя быть частью единого организма, в котором все исполнители – солисты. Если в оркестре есть дирижер, который всех организует, то здесь вы должны сами договориться.

– Квартетная музыка сегодня востребована?

– Ее звучит очень мало! Сейчас, да и раньше тоже, ее играют в основном студенты. А хочется услышать профессиональный коллектив. Создать струнный квартет – непросто. В квартете прятаться не за кого, каждый в ответе за свою партию. Вообще, камерная музыка – самая гениальная. Потому что это, по сути, беседа четырех людей. Попробуй собрать их так, чтобы в итоге это был коллектив, а не каша из четырех солистов. Одному в этом плане проще.

– Какой прошел первый большой проект квартета имени Жиганова – цикл концертов «Возрождение. Новый век»?

– Люди на концерты приходили, они были заинтересованы. Мне писали много положительных отзывов, отрицательных не было. Спрашивали даже, когда мы поедем с концертом в Москву, хотели прийти нас послушать. Спрос есть.

– Квартету этот проект пошел на пользу?

– Конечно. Наш квартет был создан в 2022 году. В него вошли скрипачи Арслан Сайфи и Тимур Гилязутдинов, альтист Андрей Сушков. Готовясь к циклу концертов, мы пополнили репертуар интересными произведениями. Ребятам понравилось играть, потому что кто-то впервые работал с этими произведениями, кто-то уже играл, но другую партию. Тимуру, например, пришлось переучивать в Восьмом квартете Шостаковича партию первой скрипки – на вторую.

– У Вас, как у солиста, есть какой-то ритуал перед выходом на сцену?

– Я всегда говорю себе: «Хуже все равно не будет. Как сыграется, так сыграется». К этому, на самом деле, я только недавно пришел. В марте у нас был концерт «L’arte del arco» с оркестром La Primavera под руководством Рустема Абязова. Я давно не играл ничего наизусть, потому что в оркестре и в квартете мы всегда играем по нотам, а здесь пришлось. Я потратил на пьесу много времени, особенно потому, что боялся забыть текст. Перед выходом на сцену я старался не думать об этом. Вообще, совет всем исполнителям: перед концертом не надо думать о том, что вы можете забыть ноты. Руководствуйтесь правилом: «Будь что будет». В таких случаях надо на месте уметь выкручиваться, а не опускать руки. Мы все люди, в этом нет ничего страшного.

– В чем Ваш секрет успеха?

– Немножко быть наглым. Я сделаю это и точка. Я буду быстрее, лучше. Я сделаю по-своему, потому что я так вижу, и поэтому так будет лучше. Для этого нужно посоветоваться с другими, собрать много информации, пропустить ее через свой фильтр и оставить то, что действительно нужно тебе. А все остальное отбросить.

---

Блиц-интервью

– Продолжите фразу: «Я бы хотел сыграть концерт с…»

– Сольно с Ренатом Салаватовым.

– А с каким оркестром?

– С оркестром Мариинского театра. Можно с Венским или Берлинским (улыбается).

– Где? На какой сцене?

– В «Зарядье».

– Что бы Вы играли?

– Концерт-симфонию Прокофьева.

– Самая сложная партия виолончели в оркестровой партитуре?

– В Девятой симфонии Малера.

– А в произведениях для театра?

– Отдельные фрагменты из «Ромео и Джульетты».