КУПИТЬ БИЛЕТ
RUS
/ Интервью с Владимиром Яковлевым

Интервью с Владимиром Яковлевым

16 МАЯ 2016

Сегодня на Нуриевском фестивале балет Минкуса «Дон Кихот» артисты посвятят 65-летию Владимира Яковлева - художественного руководителя балетной труппы театра имени Мусы Джалиля. Этот спектакль идет в Казани в редакции Яковлева: он осуществил ее в прошлом году, это его последняя балетмейстерская работа. 

Вся творческая жизнь Владимира Яковлева связана с театром имени Джалиля. Он работает здесь с 1969 года: сначала был солистом балетной труппы, а через двадцать лет ее возглавил. Коллектив, которым руководит Яковлев, многие сегодня считают одной из сильнейших в России компаний классического балета. 

- Владимир Алексеевич, вы в нашей труппе - единственный представитель знаменитой ленинградской балетной школы?

- В петербургской академии имени Вагановой стажировались наша балерина Кристина Андреева и вторая солистка Адема Омарова. Но из тех, кто не стажировался, а учился там с первого класса до выпуска, я один остался. Последний из могикан! 

- Если бы юный Володя Яковлев сейчас поступал в Вагановскую академию, его бы приняли?

- Думаю, да. Потому что я не был таким уж бездарным. У меня были хороший прыжок, хорошая координация, хороший музыкальный слух, вращение от природы очень хорошее. Я бы поступил без проблем!

- Эти способности передаются по крови?

- Не всегда. Довольно редко. Кстати, когда принимают детей в училище, смотрят не только на родителей - еще и на дедушку с бабушкой: какого они роста, какие у кого фигуры... Потому что генетика иногда «повторяется» через поколение. 

- Ваше танцевальное дарование и вашей жены, профессиональной танцовщицы Галины Яковлевой, кто-нибудь унаследовал? 

- Мы с женой не хотели, чтобы дочь и сын пошли по нашим стопам. Может, и зря. Со старшими внуками тоже рисковать не стали. Но недавно все же рискнули: наша младшая внучка Настенька Яковлева начала заниматься в Казанском хореографическом училище. У нее очень хорошие данные: она худенькая, у нее удлиненные пропорции тела. И характер целеустремленный, такой в балете необходим. 

- Владимир Алексеевич, в театре имени Джалиля вы работаете по контракту?

- Да, как все. Каждый год сроком на один год его заключает со мной директор театра. Кстати, наш театр был одним из первых в постсоветской России, где стали использовать контрактную систему. И это очень правильно, я считаю. Артисты, зная, что контракт с ними может быть и не продлен, дорожат работой.

- Сколько человек работает сейчас в труппе?

- 78. Скоро к ним прибавятся еще трое - две выпускницы Алма-Атинского хореографического училища и один выпускник Казанского. Я недавно просматривал кандидатов, желающих работать в нашей труппе. Понравились далеко не все. Это раньше для нас было важно количество танцовщиков. Теперь главное - их профессиональный уровень. 

- Как вы сами оцениваете профессиональный уровень нашей труппы?

- Я принципиально не сравниваю ее с балетными труппами Мариинского и Большого театров. Потому что это разные весовые категории по всем параметрам: по престижности, финансам... Но если брать все остальные театры России, то я считаю, что наша труппа - третья после Большого и Мариинки. И так думаю не я один. У нас, за редким исключением, нет артистов с фантастическими данными. Но наша сила, знаете, в чем? Мы общее впечатление производим очень сильное, очень хорошее. У нас детально отработаны - прекрасно отрепетированы, отточены - все спектакли. Кордебалет у нас танцует синхронно - нога в ногу, дыхание в дыхание. И абсолютно все и всегда танцуют на высоком эмоциональном подъеме.

- С недавних пор в казанской труппе работают артисты из дальнего зарубежья. Они отличаются от российских танцовщиков?

- Резкого отличия нет, но все же они немножко другие. У них поразительно огромное желание работать. Помню, британец Алессандро Каггеджи, которого мы ждали в сентябре, прилетел на полмесяца раньше. Сам снял себе квартиру в Казани и до сентября каждый день ходил в театр - занимался, готовился к просмотру... 

- Если согласиться с тем, что у каждого хореографа свой пластический язык, можно ли считать артистов нашей балетной труппы хореографическими полиглотами, как вы думаете?

- Может быть, не хватает в нашем репертуаре модерна? Да, мы не владеем языком танца модерн, техникой этой не владеем. Но нам этого и не надо, я считаю. У нас своя, определенная дорога в искусстве: основа нашего репертуара - лучшее, что отобрано временем, балетные шедевры. Многие считают, что балетная труппа развивается, если в ее репертуаре имеются сочинения современных хореографов с нерусскими фамилиями. Откуда эта страсть ко всему иностранному, к фастфуду этому, я не понимаю?! Это ерунда, чушь собачья - думать, что русский классический балет архаичен. Я «Баядерку» Петипа уже сорок лет смотрю, но я каждый раз восхищаюсь этим балетом! А спектакли Мориса Бежара, моего талантливого современника, могу посмотреть один раз, максимум - два, но вряд ли больше, потому что мне все в этих сочинениях сразу понятно! Это очень болезненная для меня тема - репертуар современной труппы классического балета. Я уверен: классический балет был, есть и будет всегда! 

- Я правильно понимаю, зарубежная балетная классика ХХ века - сочинения Баланчина, Макмиллана, Форсайта - в репертуаре казанской труппы в ближайшее время не появится? 

- Балеты Макмиллана и Баланчина для нашей труппы по большому счету достижимы. Но у нас своя дорога, я уже сто раз говорил. 

- О каком новом балете для труппы вы сейчас думаете? 

- О «Ромео и Джульетте» Сергея Прокофьева в хореографии Бориса Мягкова. Этот спектакль идет у нас с 1999 года, пришло время его обновить - пересмотреть его художественное решение. В основе, я думаю, останется хореография Мягкова. Потому что она очень интересно и грамотно выстроена...