Вместе с историком балета, авторитетным критиком, профессором Академии русского балета им. А.Я. Вагановой, кандидатом искусствоведения Ольгой Розановой подводим итоги международного фестиваля классического балета им. Р. Нуриева.

Ранее мы уже обсудили с Ольгой Ивановной казанский балет «Спартак» и впервые прошедший в рамках казанского фестиваля собравший тотальный аншлаг выпускной концерт учащихся Московской государственной академии хореографии, руководимой народной артисткой России Светланой Захаровой. Сегодня наш уважаемый эксперт высказывает свое компетентное мнение еще о трех фестивальных спектаклях.

«Лебединое озеро» Васильева – событие мировой хореографии

Прежде всего хочу сказать о спектакле «Лебединое озеро», которым открылся фестиваль: новая версия «Лебединого озера» Владимира Васильева – это очень значительное событие в мировой хореографии.

С этой темой Владимир Викторович работал много лет, и это уже его третий к ней подход. Вначале у него был достаточно спорный спектакль (премьера состоялась в 1996 году в Большом театре. – «ВК»), который вызвал справедливую критику. Он все учел, переработал и создал поразительный спектакль, сохранив лучшие моменты хореографии Льва Иванова, Мариуса Петипа и частично Александра Горского. Это и лебединая картина, которая идет почти целиком, и знаменитое черное па-де-де Одиллии и принца…

Главное, что само действие создано заново! Если в традиционном балете оно довольно расплывчато и даже минимально, то Васильев поставил задачу сделать спектакль, который драматически держал бы зрителя в напряжении. И он блестяще эту задачу решил. В том числе за счет мизансценирования, где все продумано подробнейшим образом.

Второй момент: он очеловечил самого загадочного персонажа, каким является Ротбарт. А кто он такой? Дикая, темная сила, некий рок. И в то же время то ли птица (филин?), то ли…оборотень. Владимир Викторович превратил его в наделенного определенной магической силой человека, и он не просто похищает Одетту, он влюбился в нее и страдает от того, что девушка не отвечает ему взаимностью. Но чародей ей противен, она встретила Зигфрида, и это придает сюжету дополнительное драматическое напряжение. Мастер не упустил ни одной возможности провести эту линию. Он сталкивает трех героев, и делает на уровне танца, в вариации, которые обычно исполняет Одиллия, включен принц, и наоборот. И сделано это тонко, умно и очень музыкально.

Интересно стилистическое разнообразие нового балета. Например, первая картина, где обычно исполняются традиционные классические танцы, как на балу. Но Васильев превратил торжества в честь дня рождения принца в народный праздник, как и было вначале задумано авторами либретто в конце XIX века. Мы видим сельское гулянье, в которое Васильев ввел крестьян и много детей, они не только танцуют, но проживают роли как артисты. Все мизансцены подробно режиссерски разработаны, на это действие просто интересно смотреть.

Заводилой праздника Васильев сделал не Шута, как обычно (Шута придумал, кстати, Горский), а ввел вместо него ближайшего друга принца – Бенно, чей персонаж был в первоначальном либретто «Лебединого». В исполнении казанского премьера Олега Ивенко эта партия – еще одна изюминка спектакля. Это такой блеск, в нем столько энергии, жизни, что от Бенно просто глаз не оторвать, порой он даже отодвигает на второй план самого Зигфрида: именно Бенно-Ивенко руководит праздником. И в целом все сделано изобретательно, подробно, музыкально, как в драматическом спектакле, но при этом языком хореографии. Перечислять находки Васильева можно без конца.

Спектакль необычен еще и общим решением, поскольку Владимир Викторович выступил здесь еще и как театральный художник. Созданные в технике видеопроекции декорации на основе живописи Васильева несколько необычны, они не столь подробны в сравнении с хореографией и режиссурой. Красочные фоны даются обобщенно и некими абстрактными пятнами. Поначалу это удивляет, но в них есть своя драматургия цвета, идею которой в свое время внедрил выдающийся театральный художник Солико Вирсаладзе. Первая картина на природе – это зелень, бал – это красное, поскольку дворцовый праздник. А вот лебединая картина сделана нетрадиционно. Как правило, в канонических постановках изображается красивое озеро в обрамлении живописных зарослей. Здесь же полный контраст, антипастораль: логово колдуна спрятано в непроходимой чаще, мы видим мрачный пейзаж – непроходимые заросли, ломаные линии черных сучьев, лишь издали проглядывают очертания замка. И это гиблое место – владение Ротбарта – создает необходимый драматический контраст.

Ну а когда в последнем акте должна разрешиться вся эта волшебная история, начинается очень эффектная снежная буря. На первый взгляд, может показаться странным: как так, лебеди под снегом? Но смысл в том, что природа замерзает, умирает: ведь принц невольно предал Одетту. И когда начинается буря, именно видеопроекции и современные технические средства создают атмосферу настоящего светопреставления, по ощущениям – чуть ли не конца света. В театральном плане четвертая картина производит очень сильное впечатление. Тут Васильев именно как сценограф свой замысел изобретательно усилил и полностью выразил.

Мое главное впечатление от премьеры – казанская труппа, которая находится на высочайшем уровне. Я даже поражаюсь, уж кажется, куда лучше. Говорю не только о выдающихся солистах – Вагнере Карвальо, Кристине Андреевой-Захаровой, Ильнуре Гайфуллине, Аманде Гомес, Михаиле Тимаеве и Олеге Ивенко. Они действительно крупные мастера, и когда в спектаклях участвуют такие таланты, это само по себе достижение театра.

Однако балет делает кордебалет, и его исполнительская культура – на высоте. Артисты казанской труппы одинаково стабильно и великолепно проявляют себя в разных жанрах – и в характерном танце первого акта, и в изысканных характерных танцах в сцене бала, когда мы видим роскошные мазурки, венгерские, испанские танцы и так далее. И, конечно, важны лебеди. Они синхронно и точно исполняют усложненную хореографию Васильева, добавившего довольно трудные вещи, которых нет в традиционной редакции, как у Льва Иванова 1894 года. Что, разумеется, полностью оправдано: на дворе уже двадцать первый век! Женский кордебалет в лебедином действии просто великолепен. Хочу отметить ассистентов Васильева – Аманду Гомес и Михаила Тимаева, которые провели гигантскую работу, весь балет разучили и показали артистам.

Балет «Грек Зорба» – символ искусства жить!

С умопомрачительным успехом прошел фестивальный показ балета «Грек Зорба» в хореографии Лорки Мясина (сына легендарного хореографа Леонида Мясина, соратника Сергея Дягилева по «Русским сезонам» в Париже). Эта постановка – наш казанский эксклюзив: в России его поставили впервые, хотя «Грека…» много раз ставили за рубежом. Блистали в тот вечер все – и солисты, и кордебалет, и хор театра, и оркестр под управлением маэстро Андрея Аниханова. Заглавные партии исполнили премьер Большого театра, мастер уникального дарования Игорь Цвирко, казанские артисты – премьер труппы Ильнур Гайфуллин (Джон), прима Кристина Андреева-Захарова (Марина), ведущие солисты Александра Елагина (мадам Ортанс), Наиль Салеев (Манолиос). Публика была в экстазе: сильнейшая энергия жизни (и веры в нее), заложенная в балете «Грек Зорба», в буквальном смысле перехлестывала через сцену в зал!

- Ольга Ивановна, вы были на премьере «Грека Зорбы» в прошлом году. Какое впечатление спектакль оставил нынче?

- Он мне сейчас даже больше понравился! Ощущение, что спектакль заметно «нарос» энергетически, я была полностью увлечена действием, будто видела впервые. А ведь, казалось бы, после казанского «Спартака», который представляет собой концентрацию энергии, динамики, эмоций, искушенного зрителя вроде меня уже нечем удивить. Оказалось – можно!

В «Греке Зорбе» все необычно и невероятно. Грандиозное сценическое оформление переносит нас в настоящий античный театр. Здесь и статуи богов, и огромный серебристый диск на небосводе, и лестница с хором, галерея наверху, которая также используется для танцовщиков и певцов. Плюс – впечатляющий видеоарт. В целом возникает нечто вечное, неизбывное, то, над чем человек не властен. Так же, как незыблема античная культура, задавшая основу всему искусству. Художник Виктор Герасименко создал уникальную атмосферу. К тому же все его декорации функциональны, все работает и используется. Те же лестницы по бокам сцены, на которых практически весь спектакль стоят, не шелохнувшись, как греческие статуи, артисты хора, торжественным вокалом вступая в канву балета. Наверху галереи тоже разворачиваются вокальное и хореографическое действия.

Главная идея балета, основанного на очень простой и человечной истории (трагически умирают две молодые женщины) в том, что надо ценить жизнь. Да, она может нас «бить по голове», быть жестокой, как народ, который убивает соотечественницу, посмевшую полюбить иностранца, чужака. И тем не менее простой человек из народа Зорба вопреки ударам судьбы утверждает радость бытия. И это не просто герой какой-то житейской коллизии, а философ, некий символ искусства жить. После смерти своей возлюбленной он находит в себе силы продолжать жить, прославляя ее и вовлекая в танец жизни также потерявшего возлюбленную иностранца Джона. Солисты, хор, кордебалет вступают в некое визуальное славословие жизни. Рождаемую ими энергию надо впитывать, упиваться ей! Важно, что все это сделано хореографически интересно!

Теперь о великолепных исполнителях, начиная с премьера Большого театра, мастера, которому подвластно все, Игоря Цвирко. Исполнитель партии Джона – премьер казанской труппы Ильнур Гайфуллин – это прирожденный благородный классик с отточенной техникой именно классического танца. Ильнур стал мастером с ярко выраженным драматическим дарованием. Он наслаждается, проживая на сцене образ своего героя. Очень органичный в партии Джона Гайфуллин прекрасно вписался в контраст, задуманный Лоркой Мясиным. Мы четко ощущаем два начала: с одной стороны – аполлоническое, то есть идеальное, продуманное и рациональное (Гайфуллин-Джон), и нечто гротесковое, диониссийское (Цвирко-Зорба). Эти начала выступают в гармонии друг с другом, и в финале сходятся в танце на равных. Произвел на меня впечатление в партии ревнивого Манолиоса казанский танцовщик Наиль Салеев, чей герой влюблен в Марину. Свою партию Салеев исполнил потрясающе: у него есть харизма, и я вижу в нем потенциал. Возможно, это будущий исполнитель главной партии Зорбы? И, конечно, прекрасны, пластичны, изящны Кристина Андреева-Захарова в главной партии Марины и Александра Елагина, создавшая стильно и тонко образ возлюбленной Зорбы – француженки мадам Ортанс.

По моему мнению, балет «Грек Зорба» – блистательная работа. Вся его мощь и сила поддержана блистательным же мастерством исполнителей, их свободным владением всеми техниками танца. Спектакль словно сгусток жизненной силы, которая заставляет людей продолжать свой путь. И ему действительно веришь.

В балете сложнейшая хореография, и не могу не отметить просто фантастический кордебалет: и мужчины, и женщины действуют идеально синхронно. Считаю, что в Татарском театре оперы и балета – блистательная труппа! Очевидно, что проведена огромная работа репетиторами-педагогами – народными артистками Татарстана Луизой Мухаметгалеевой, Валентиной Прокоповой и Еленой Костровой, вложившими в спектакль свои талант и душу. Думаю, в фестивальных программках к каждому спектаклю следует указывать их имена.

Жаль, что на фестивальном показе «Грека Зорбы» не было хореографа-постановщика Лорки Мясина. Он был бы счастлив тем, как живет и развивается его балет. А как были счастливы зрители, пребывавшие в состоянии радости, которую им внушил спектакль? Они не отпускали артистов и, кажется, вообще не хотели покидать театр.

Подчеркну важную вещь: Татарский театр оперы и балета обладает уникальным репертуаром на основе классики, которая является основой любого фестиваля, потому что она вечна и неизменна. Из года в год Нуриевский фестиваль дает зрителям возможность оценить совершенство именно классических балетов, увидеть исполнителей из разных театров страны, что, вне сомнения, вливает свежую кровь в спектакль, вызывает дополнительный интерес и задает казанской труппе некий эталон: все же в Казань приезжают самые лучшие артисты. Мудрость политики художественного руководителя труппы Владимира Яковлева в том, что он держит великолепный костяк разнообразных классических балетов – это и «Шурале», и «Баядерка», и «Корсар», и «Дон Кихот», многие другие. К каждому фестивалю добавляется что-то новое: так появились уникальные казанские балеты «Золотая Орда», «Иакинф», «Грек Зорба» и другие современные постановки, сделанные именно в Татарстане. Нынче в рамках фестиваля прошел выпускной вечер МГАХ, что также придало форуму новый импульс. Поздравляю руководство театра имени Мусы Джалиля с тем, что из года в год в Казани сохраняется высочайший уровень балетного искусства.

«Дон Кихот» – апофеоз праздника балета

Фестивальный «Дон Кихот» стал идеальным праздником, которым завершился двадцатидневный марафон казанской труппы. Незабываемым этот вечер сделали солисты Бахтияр Адамжан (партия Базиля, премьер «Астана Оперы»), прима «Астана Оперы» Шугыла Адепхан (Китри), солистки «Кремлевского балета» – прима Алина Каичева (Уличная танцовщица) и Алина Липчук (Повелительница дриад), солист балетной труппы Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко Артур Мкртчян (Эспада), а также казанские артисты – Глеб Кораблев (странствующий рыцарь Дон Кихот), Фаяз Валиахметов (Санчо Панса), Лада Старкова (цыганский танец), Лана Халимова (Амур), Юлия Басалаева и Антон Полодюк (Фанданго), Дина Набиуллина, Екатерина Федотова (вариации в Гран па; подруги Китри) и другие. А также исполнительница фламенко, приглашенная солистка ТАГТОиБ им. М. Джалиля Анна Федорова (лауреат международных конкурсов, двукратная обладательница премии «Золотая Кентраврита» в номинации «Выдающееся исполнение фламенко» международного фестиваля Viva España).

И вот как оценивает казанскую версию балета-феерии Ольга Ивановна Розанова:

– «Дон Кихот» – романтическая драма и одновременно балет-концерт, и это концертное начало в казанской постановке выражено довольно своеобразно. Так, в подлинном фольклорном варианте включен танец фламенко в прекрасном исполнении танцовщицы Анны Федоровой. Конечно, это находка постановщика спектакля, художественного руководителя балетной труппы Владимира Яковлева, дополнительная эффектная краска, задающая еще одну тональность испанского танца как такового на балетной сцене, ведь именно с фламенко началась его сценическая стилизация.

И снова отмечаю исполнительский уровень и мастерство кордебалета: все массовые танцы исполнены идеально. В этот раз были очень интересные приглашенные солисты, причем из разных театров и даже стран. Изумительно изящна, хрупка Китри – балерина Шугыла Адепхан. Она еще совсем юная, и ей немножко не хватает остроты, «перчика», но это дело наживное и придет с опытом. Адепхан блестяще владеет техникой, ее форма танца идеальна. Чудеса техники показал ее партнер – Бахтияр Адамжан в партии Базиля. Это «технарь» высшего класса, к тому же обладающий сценическим обаянием. Публику Бахтияр сражает своим мастерством, как говорится, наповал.

Очень интересная, темпераментная Алина Каичева из «Кремлевского балета» в партии Уличной танцовщицы. Вот у кого «огонька» с избытком! Ее партнер – солист труппы театра Станиславского и Немировича-Данченко – Артур Мкртчян, чей Эспада предстал перед зрителями безукоризненным красавцем с элегантной манерой исполнения. Каичева и Мкртчян впервые встретились на сцене Нуриевского фестиваля, но казалось, что они танцуют дуэтом всю жизнь. И еще отмечу казанца Антона Полодюка, который ни в чем не уступал звездным гостям. Антон Полодюк – мастер характерного жанра и очень ценный кадр для труппы Татарского театра оперы и балета.

Дополнительное звучание спектаклю придают видеопроекции, на которых развеваются на ветру флаги, брызжут морские волны, лошадь пьет воду, летают птицы, в целом реалистичная картина. Несмотря на то, что «Дон Кихот» балет довольно условный в плане сценографии, однако сочетание добротных строений с видеопроекциями дает возможность быстро менять картины, не тратя время на смену декораций.

Немного странным показалось цветовое решение спектакля. Обычно «Дон Кихот» буквально полыхает красным и желтым. В Казани выбрали нестандартную колористическую гамму: вместо доминирования сочных солнечных оттенков на мужчинах – голубые костюмы (а их головные уборы издали кажутся вариантом татарских тюбетеек), а на женщинах белесых оттенков платья. Конечно, костюмы в «Дон Кихоте» не обязательно должны быть в стиле «вырви глаз», но я убеждена, что преобладать должны яркие солнечные краски. Возможно, этот эксперимент имеет право на жизнь. В Петербурге в театре Леонида Якобсона зарубежный художник Жером Каплан, например, тоже выдержал «Дон Кихота» в желто-голубых расцветках, при этом декорации были похожи на гравюры из старинной книги, такая ажурная черная сетка, и это тоже непривычно. Потому что «Дон Кихот» просто обязывает создателей постановок придерживаться праздничной палитры.

Завершавший казанскую часть фестиваля «Дон Кихот» действительно стал праздником. Ощущался общий подъем, а он всегда появляется в результате негласного соревнования приглашенных солистов и труппы, создавая некое творческое напряжение во время спектакля. Ну и финальный фейерверк в виде блестящего серпантина вызвал в зале экстаз.

Продлившийся двадцать дней балетный марафон в Казани прошел на высоком уровне и соответствовал такому большому празднику, как фестиваль балета. Лучшим свидетельством его высокого спроса и успеха, конечно, является переполненный каждый вечер зал театра.