Народный артист СССР к своему 80-летию задумал и воплотил грандиозный проект — оперно-балетную феерию на музыку Реквиема Моцарта.

Идея синтетичности в исполнительских искусствах сегодня очень популярна. Творцов и публику уже не удовлетворяет пресловутая синтетичность, например, оперного жанра – хочется большего, хочется протестировать другие художественные реальности, свести их воедино, заставить выдать эмоций комплексно, воздействуя на все возможные точки восприятия. Искусство движется по пути интегративности – нравится это кому-то или нет.

Именно потому сегодня десятки генделевских опер не удовлетворяют интереса к театральному наследию этого гения: повсеместной стала практика театральных постановок его великих ораторий и кантат. Недостижимая и непостижимая глыба мировой музыки – не только эпохи барокко, в которую он творил – Бах, всю жизнь бежавший театра: его кантатно-ораториальное творчество сегодня все чаще становится объектом театрализации, когда его великую музыку «украшают» видеоконтентом, придуманным драматическим действом, занимательной сценографией…

А сколько раз уже «визуализировали» и театрально-сценически, и хореографически, и с помощью видео-арта, кино, мэппинга и бог знает еще чего, «растолковывали» публике Реквием Верди? Не счесть этих попыток по всему миру…Путь рисковый, хотя и очень понятный в контексте развития постмодернистской культуры дня сегодняшнего. Всякий такой эксперимент – практически всегда на ура воспринимается публикой, но каждый раз содержит большой риск: а нужно ли? а адекватно ли оригиналу будет? а не все ли, что хотел автор сказать, он уже сказал, избегая дополнительных средств выразительности? Вопросы дискуссионные, и их правомерно будут задавать всякий раз, когда подобная попытка предпринимается. А предприниматься они будут еще не раз, даже, скорее всего, количество таких попыток будет все множиться и множиться по нарастающей…

Положительный или отрицательный ответ на этот вопрос будет дан – зависит от меры вкуса, от художественной убедительности очередной попытки. А еще стоит помнить, что большие художники – наиболее восприимчивы к веяниям времени, лучше простых смертных улавливают вибрации вселенной, которые порождают у них желание к самовыражению.

Таков, конечно же, и народный артист СССР Владимир Васильев – знаменитый на весь мир танцовщик, гений русского балета. А еще он – талант многогранный: хореограф, режиссер, поэт, художник. Как верно заметила когда-то мудрая Ирина Антонова, «он владеет тем, что мы называем “вторым призванием” или “скрипкой Энгра”, то есть когда человек одного творческого направления успешно действует и в каком-то другом». Это так красиво Ирина Александровна выразила давнюю народную мудрость – «талантливый человек талантлив во всем».

Закончив танцевать, Васильев не закончил творить: и в восемьдесят он фонтанирует идеями, его мятущаяся душа художника постоянно ищет и стремится выразить себя в самых разных ипостасях. А иногда эти ипостаси словно сходятся – и тогда получается «синтетическое варево», жанровую принадлежность которого трудно определить. Да и надо ли? И такая попытка у Васильева уже не первая – пять лет назад, к своему предыдущему юбилею, он придумал необыкновенную оперно-балетную феерию по Высокой мессе Баха «Даруй нам мир» («Dona nobis pacem»).

Смелого экспериментального продукта не испугались в Татарском театре оперы и балета имени Мусы Джалиля – премьера с успехом прошла в Казани, а потом спектакль показали на сцене Большого театра России.

Теперь очередь дошла до Реквиема Моцарта. К этому творению Васильев подступается уже не впервые. В середине 1990-х в «Новой опере» он поставил вместе с Евгением Колобовым знаменательный спектакль «О, Моцарт! Моцарт…», объединивший оперу Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери» и лебединую песню зальцбургского гения. И вот теперь очередь дошла до «чистого Моцарта».

Впрочем, и здесь, в новорожденном спектакле «И воссияет вечный свет», не обошлось без музыкальных инъекций иного плана – в прологе спектакля звучит не больше, не меньше – джаз: авторские импровизации казанского композитора Евгения Борца. А в финале, чтобы дать ему оптимистическую краску – «Аллилуйя» из известного моцартовского мотета «Экзультате, юбиляте» в редакции Ефрема Подгайца. А джаз своими медитативно-философичными «блужданиями» словно настраивает на действо, протягивая ниточку из дня сегодняшнего в мир грез, фантазий, размышлений, переживаний.

Эстетичная хореография Васильева, деликатно иллюстрирующая музыкальные идеи великого Моцарта, в которой занят квинтет балетных пар в исполнении интернационального состава первоклассных солистов (Аманда Гомес и Михаил Тимаев, Таис Диоженес и Вагнер Карвальо, Александра Елагина и Ильнур Гайфуллин, Алина Штейнберг и Антон Полодюк, Мана Кувабара и Алессандро Каггеджи) и великолепный казанский кордебалет, сочетается с стилистически достоверным пением театрального хора Любови Дразниной, которому помимо вокала вменено пусть и не очень обременительное и активное, но все же сцендвижение, отличными работами квартета солистов-вокалистов (местная прима Гульнора Гатина, мариинская дива Екатерина Сергеева, Ярослав Абаимов из московской «Новой оперы» и роскошный бас-фрилансер Максим Кузьмин-Караваев), а также масштабной сценографией Виктора Герасименко, основанной на игре динамичных зеркальных поверхностей, выразительным светом Айвара Салихова и занимательной компьютерной графикой Эрика Исламова, в основу которой положены живописные работы Васильева-художника.

А еще звучат стихи – в исполнении самого автора-юбиляра, который постоянно находится на сцене, являясь неотъемлемой интегративной частью действа.

Спектакль-приношение имеет, конечно, бенефисный характер и исповедальный настрой, но хотелось бы, чтобы он задержался в репертуаре Театра имени Джалиля – как новое слово в музыкально-театральном искусстве.

Ведь вечные рассуждения о смысле бытия и смысле искусства, о поисках творческой личности, они заставляют не только наслаждаться искусством, но стимулируют работу мысли и чувства. А душа, как известно, обязана трудиться…