ЛЮДИ ТЕАТРА. Владимир Яковлев
01 ОКТЯБРЯ 2012
ВЛАДИМИР ЯКОВЛЕВ: «Я ЛОЖУСЬ СПАТЬ - ДУМАЮ О ТЕАТРЕ, ПРОСЫПАЮСЬ – СНОВА О НЁМ. ТЕАТР – ЭТО МОЯ ДОБРОВОЛЬНАЯ ГОЛГОФА»
Художественный руководитель балета Владимир Яковлев рассказал корреспонденту проекта "ЛЮДИ ТЕАТРА", как жил в казематах Петропавловской крепости Санкт-Петербурга, почему в Казани отказались от должности главного балетмейстера и чем запомнится зрителю юбилейный Нуриевский фестиваль.
«ТРУД АРТИСТА НЕВОЗМОЖНО СРАВНИТЬ НИ С ОДНОЙ ПРОФЕССИЕЙ»
- Владимир Алексеевич, вся ваша жизнь неразрывно связана с искусством балета. Для вас балет - это работа или призвание?
- На мой взгляд, такую область деятельности как искусство нельзя рассматривать сквозь призму понятий обыкновенной жизни: «работа», «хобби»… Труд артиста невозможно сравнить ни с одной профессией: ни с торговлей, ни с производством, ни с медициной, ни с образованием - ни с чем. Это отдельный мир, который существует, с одной стороны, - обособленно, с другой – имеет контакты во всем мире. Это как масонская ложа: вроде бы закрытое общество, попадают в которое избранные, а влияние распространяет на весь земной шар (улыбается).
- А как вы попали в балет?
- Весь мой род – это донские кубанские казаки. К искусству мои предки не имели никакого отношения, один мой дед даже воевал с Кочубеем. Когда мне было 7 лет, мама отвела меня в местный дом пионеров, чтобы выбрать секцию для занятий. В хореографическом кружке, увидев балетный зал с зеркалами во всю стену, я сказал: «Хочу здесь заниматься!». Конечно, у меня была определенная предрасположенность - физические данные, растяжка. В детстве мой дядя-спортсмен приобщал меня к физкультуре: я занимался гимнастикой, был гибким, сильным, выносливым. Родителям даже советовали отдать меня в цирковое училище! Но я выбрал балет. Спустя какое-то время мама повезла меня поступать в хореографическое училище в Москву. Для меня это было захватывающее путешествие - я увидел Красную площадь! В Москве я прошёл 2 тура, а на третий меня не взяли - из-за роста. Потом мы поехали в Ленинград, где я поступил в Вагановское училище.
- Расскажите о вашей учебе в Ленинграде.
- Это было замечательное время. Я поступил в тот период, когда еще преподавали ученики Вагановой: требовательные, грамотные, относящиеся к искусству основательно. Сейчас, хотим мы этого или нет, всё стало поверхностней, ценности немного поменялись, возник перекос в сторону бытовых вещей. Когда я учился, такого не было: жили все скромно, даже великие мастера. Моим педагогом в старших классах был Николай Александрович Зубковский - фантастический танцовщик! Так сложилось, что его имя мало кому известно вне артистической среды. Но в мире балета Зубковский – легенда. Он работал параллельно в Мариинском и Михайловском театрах, обладал фантастическим прыжком. Достаточно сказать, что он однажды так станцевал спектакль, что наутро проснулся лауреатом Сталинской премии – это притом, что был дворянского происхождения. Мне очень повезло, что я выпускался у такого педагога.
Вообще меня окружали хорошие учителя: зарубежную литературу нам читала преподавательница, свободно говорившая на английском, французском, немецком, итальянском языках и на латыни. Уроки по изобразительному искусству проходили не только в училище, но и в Русском музее или в Эрмитаже. Педагог по музыке приходил на занятие, снимал часы и говорил: «Сегодня мы познакомимся с творчеством группы «Beatles». Поверьте, вы будете сходить с ума по этой музыке. Только никому не говорите, что слушали это!».
Где я только не жил в Ленинграде! Какое-то время даже снимал квартиру в Петропавловской крепости: жил в комнате, где, по легенде, проводили допросы декабристам. Она находилась практически под землей, и я видел из окна только ноги прохожих (смеётся).
«В НАШЕМ ТЕАТРЕ ПОНЯТИЯ «КОРДЯГА» – НЕТ»
- В 1969 году вы приехали в Казань и здесь прошли путь от рядового артиста до художественного руководитель балетной труппы. В чем сейчас заключается ваша работа? Каковы ее особенности?
- Когда я был артистом балета, было такое очень оскорбительное слово - «кордяга». Так называли артистов кордебалета: «Сидишь там внизу, в кордяге, никаких у тебя шансов подняться нет». А ведь на самом деле кордебалет – это основа коллектива! Я могу привезти на фестиваль солистов из разных театров, но не могу пригласить слаженный, выученный кордебалет! Это невозможно. Когда я стал художественным руководителем, в первую очередь обратил внимание на кордебалет, решил вернуть уважение к нему. Мы приняли ряд мер, подняли зарплату. Я рад, что сейчас в нашем театре понятия «кордяга» – нет. Теперь приезжие солисты в первую очередь отмечают качество нашего кордебалета, артисты которого работают в унисон, чувствуют друг друга, умеют держать линию, ощущают единство стиля каждого спектакля.
Важно всегда иметь в виду, что артист – это «штучная продукция», каждый из актеров уникален и неповторим. Независимо от того, исполняет он ведущие партии или нет, каждый артист имеет определённые творческие амбиции, ему свойственно чувство неудовлетворённости, он всегда хочет подняться выше. Руководителю труппы нужно учитывать и желание артиста танцевать и расти, и то, что далеко не всякий актёр может быть успешным в этом своем развитии. Каждый актёр должен занимать свою нишу, работать на своем уровне. Моя задача - создать творческую атмосферу, сделать так, чтобы и ведущему солисту, и артисту кордебалета было интересно работать на своем месте.
- А формирование труппы – это ваша обязанность?
- Да, конечно. Театр требует глаз да глаз. Нынешним молодым актёрам открыты все пути для реализации себя в профессиональной сфере. Когда я закончил Вагановское училище, меня приглашали в Михайловский театр, но я не мог там остаться, потому что у меня не было ленинградской прописки. Сейчас актёр совершенно свободен: если человеку не нравится здесь, он всегда может уехать. Бывает так, что я приглашаю молодого актёра в наш театр, начинаю с ним работать, он вырастает и уезжает в столицы или за границу. Я считаю, что это нормальное явление. Если бы актёры из театра уезжали неизвестно куда, это было бы плохо. А когда танцовщики, придя в наш театр юнцами, потом уезжают за границу, в крупные театры – это нормально. Но менеджеру всегда нужно предвидеть процесс «утечки кадров» и продумывать наперёд, кем заменить этого человека, если он уйдет.
Мы приглашаем для выступления в наших спектаклях актёров ведущих театров России и мира. Как только мы отказались от старой советской системы, когда «свои» артисты танцуют изо дня в день, то получили мгновенный положительный отклик. Наши танцовщики стали сравнивать себя с гастролерами, старались быть лучше, совместная работа обогащала их. К тому же участие новых солистов превращает один и тот же спектакль из рутины в событие, интересное всем – и артистам, и зрителям.
Мы используем систему приглашений, но при этом у нас есть и свои очень хорошие солисты. Когда мы только начали приглашать именитых гастролеров, в мечтах у меня было довести труппу до такого состояния, чтобы приглашение перестало быть необходимостью, чтобы были и свои достойные. Я рад, что мы к этому приблизились. Сегодня наши ведущие солисты не уступают приглашенным по уровню.
- Почему в театре отказались от должности главного балетмейстера?
- Мы - чуть ли не первый театр в России, который отказался от института «главных» - у нас нет главного балетмейстера, режиссера, художника… Почему? Объясню. Вот представьте, что в академическом театре хореограф ставит спектакли: создает один хороший спектакль, второй, третий. На пятом спектакле, еще не видя его, я уже наперед знаю, что сейчас будет. Авторский почерк – это хорошо, но когда он перерастает в шаблон, штамп, зрителю становится неинтересно.
У главных балетмейстеров есть еще одна особенность – они любят свои балеты, но не любят чужие. Сколько раз бывало, что балетмейстер, придя в какой-то театр, исключал все чужие постановки, ставил свои, потом на его место приходил другой, убирал постановки предшественника, заменял их своими... Для меня как для художественного руководителя все спектакли одинаково ценны и любимы, мне интересно работать с разными хореографами. И это хорошо не только для меня, но и для публики, и для актёров.
- Вы строгий руководитель?
- Лично я считаю, что я – мягкий, хотя со стороны виднее. Для меня работа это, прежде всего, гигантская ответственность - и перед людьми, и перед театром. Достигнуть успеха в театре – трудно, но удержать высокую планку – ещё сложнее. Я спать ложусь - думаю о театре, просыпаюсь – снова о нём. Театр – это моя добровольная Голгофа.
«НУРИЕВСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ - ЭТО БРЕНД В БАЛЕТНОМ МИРЕ»
- В мае нынешнего года в Казани пройдет 25-ый Нуриевский фестиваль…
- Да, отметим четвертьвековой юбилей! Когда мы начинали, это был просто региональный форум, мы приглашали актёров с периферийных театров. Фестиваль постепенно набирал обороты: приобрел всероссийский масштаб, вышел на международную арену. Кто только у нас не танцевал за эти 25 лет: ведущие балерины и премьеры Большого и Мариинского театров Светлана Захарова, Денис Матвиенко, Ульяна Лопаткина, Фарух Рузиматов, Иван Васильев, Наталья Осипова, солист Американского балетного театра Даниил Симкин, этуали Парижской оперы Матильда Фрустье и Матиас Эйманн, звезды Национального балета Нидерландов Юргита Дронина, Мэтью Голдинг, Анна Цыганкова, солисты Берлинской, Венской оперы - всех не перечесть. Сейчас держать «марку» намного сложнее, нельзя расслабляться. Это притом, что у нас, в отличие от столичных театров, финансовые возможности другие: привлечь хороших актёров безумными деньгами мы не можем. Раньше приходилось долго объяснять, что такое наш фестиваль. Теперь – уже не надо: Нуриевский фестиваль - это бренд в балетном мире.
- Юбилейный фестиваль пройдет в привычном формате?
- Да. Наш фестиваль – классический, это отражено в его названии. В основе программы – балетная классика: «Жизель», «Лебединое озеро», «Баядерка», «Дон Кихот». Для участия в этих спектаклях мы приглашаем хороших танцовщиков из других театров, ведь эти названия идут во всем мире. Помимо этого, в фестивальную программу мы включаем балеты, которые идут только у нас: «Спартак», «Шурале». И здесь идёт речь о том, чтобы заинтересовать актёра, ведь ему придётся выучить партию полностью! С нуля!
Тем не менее, нам удаётся убедить артистов, они учат новые роли и приезжают к нам. В прошлом году Ливию в «Спартаке» танцевала Оксана Кучерук из Национальной оперы Бордо, в «Шурале» выступали замечательные солисты Мариинки Евгения Образцова и Александр Тимофеев. Для выступления в нынешнем фестивале роль Спартака готовит ведущий солист Большого театра России Михаил Лобухин, а роль Ланкедема в нашей редакции балета «Корсар» разучивает солист Берлинской оперы Дину Тамазлакару.
- Как складываются отношения у приезжих артистов с нашей труппой?
- Более чем благоприятно! Искусство объединяет всех. Настоящие профессионалы понимают, что успех спектакля зависит от общего, а не частного, и добиться результата можно только путём дисциплины и труда. Во время фестиваля в театре царит особая атмосфера: дружбы, взаимопомощи, творческого подъема…
- Большинство обывателей считают балет консервативным искусством…
- Я абсолютно не согласен, это ярлык. Искусство классического балета всегда будет востребовано. Подтверждение тому – полные зрительные залы на наших фестивалях, спектакли, билеты на которые разлетаются в течение суток. Что же касается современного балета – вне всяких сомнений, он имеет право на существование, это естественный процесс развития балетного искусства. Другое дело – талантливо сделан современный спектакль или нет. Настоящих мастеров единицы, а людей, которые их повторяют – много.
Классический балет, современный балет и модерн-балет - это разные вещи. Например, хореография Петипа и Иванова в «Лебедином озере» - это классический балет, «Спартак» Георгия Ковтуна – современный балет, но его могут исполнять академические танцовщики. А вот чтобы правильно танцевать модерн, нужно совершенно другое обучение, иная подготовка.
- Возможен ли в будущем в Казани фестиваль современного балета?
- Возможно, когда-нибудь будет. Но не сейчас. В нашей республике только один музыкальный театр, и он – академический. Наша задача – ставить классику, ведь если не мы – то кто? Во всем мире русский балет ассоциируется, прежде всего, с классической школой. На гастролях зарубежная публика ждет от нас классических названий. Но мы не замыкаемся в рамках одной только классики, в качестве эксперимента иногда обращаемся и к современному балету. В планах на будущее - постановка современного балета «Золотая орда» на музыку Резеды Ахияровой. Хореографом выступит Георгий Ковтун.
- Что делает вас счастливым в жизни?
- Я счастлив, когда вижу как растет и развивается наш театр. Когда проходят удачно спектакли, когда на фестивали приезжают замечательные исполнители, когда наши танцовщики вырастают в настоящих мастеров... Моя работа, несмотря ни на какие сложности, приносит мне большое удовлетворение. Ну и конечно, я счастлив тем, что у меня есть моя семья: жена, дети, внуки…
Беседовала Елена Остроумова
Художественный руководитель балета Владимир Яковлев рассказал корреспонденту проекта "ЛЮДИ ТЕАТРА", как жил в казематах Петропавловской крепости Санкт-Петербурга, почему в Казани отказались от должности главного балетмейстера и чем запомнится зрителю юбилейный Нуриевский фестиваль.
«ТРУД АРТИСТА НЕВОЗМОЖНО СРАВНИТЬ НИ С ОДНОЙ ПРОФЕССИЕЙ»
- Владимир Алексеевич, вся ваша жизнь неразрывно связана с искусством балета. Для вас балет - это работа или призвание?
- На мой взгляд, такую область деятельности как искусство нельзя рассматривать сквозь призму понятий обыкновенной жизни: «работа», «хобби»… Труд артиста невозможно сравнить ни с одной профессией: ни с торговлей, ни с производством, ни с медициной, ни с образованием - ни с чем. Это отдельный мир, который существует, с одной стороны, - обособленно, с другой – имеет контакты во всем мире. Это как масонская ложа: вроде бы закрытое общество, попадают в которое избранные, а влияние распространяет на весь земной шар (улыбается).
- А как вы попали в балет?
- Весь мой род – это донские кубанские казаки. К искусству мои предки не имели никакого отношения, один мой дед даже воевал с Кочубеем. Когда мне было 7 лет, мама отвела меня в местный дом пионеров, чтобы выбрать секцию для занятий. В хореографическом кружке, увидев балетный зал с зеркалами во всю стену, я сказал: «Хочу здесь заниматься!». Конечно, у меня была определенная предрасположенность - физические данные, растяжка. В детстве мой дядя-спортсмен приобщал меня к физкультуре: я занимался гимнастикой, был гибким, сильным, выносливым. Родителям даже советовали отдать меня в цирковое училище! Но я выбрал балет. Спустя какое-то время мама повезла меня поступать в хореографическое училище в Москву. Для меня это было захватывающее путешествие - я увидел Красную площадь! В Москве я прошёл 2 тура, а на третий меня не взяли - из-за роста. Потом мы поехали в Ленинград, где я поступил в Вагановское училище.
- Расскажите о вашей учебе в Ленинграде.
- Это было замечательное время. Я поступил в тот период, когда еще преподавали ученики Вагановой: требовательные, грамотные, относящиеся к искусству основательно. Сейчас, хотим мы этого или нет, всё стало поверхностней, ценности немного поменялись, возник перекос в сторону бытовых вещей. Когда я учился, такого не было: жили все скромно, даже великие мастера. Моим педагогом в старших классах был Николай Александрович Зубковский - фантастический танцовщик! Так сложилось, что его имя мало кому известно вне артистической среды. Но в мире балета Зубковский – легенда. Он работал параллельно в Мариинском и Михайловском театрах, обладал фантастическим прыжком. Достаточно сказать, что он однажды так станцевал спектакль, что наутро проснулся лауреатом Сталинской премии – это притом, что был дворянского происхождения. Мне очень повезло, что я выпускался у такого педагога.
Вообще меня окружали хорошие учителя: зарубежную литературу нам читала преподавательница, свободно говорившая на английском, французском, немецком, итальянском языках и на латыни. Уроки по изобразительному искусству проходили не только в училище, но и в Русском музее или в Эрмитаже. Педагог по музыке приходил на занятие, снимал часы и говорил: «Сегодня мы познакомимся с творчеством группы «Beatles». Поверьте, вы будете сходить с ума по этой музыке. Только никому не говорите, что слушали это!».
Где я только не жил в Ленинграде! Какое-то время даже снимал квартиру в Петропавловской крепости: жил в комнате, где, по легенде, проводили допросы декабристам. Она находилась практически под землей, и я видел из окна только ноги прохожих (смеётся).
«В НАШЕМ ТЕАТРЕ ПОНЯТИЯ «КОРДЯГА» – НЕТ»
- В 1969 году вы приехали в Казань и здесь прошли путь от рядового артиста до художественного руководитель балетной труппы. В чем сейчас заключается ваша работа? Каковы ее особенности?
- Когда я был артистом балета, было такое очень оскорбительное слово - «кордяга». Так называли артистов кордебалета: «Сидишь там внизу, в кордяге, никаких у тебя шансов подняться нет». А ведь на самом деле кордебалет – это основа коллектива! Я могу привезти на фестиваль солистов из разных театров, но не могу пригласить слаженный, выученный кордебалет! Это невозможно. Когда я стал художественным руководителем, в первую очередь обратил внимание на кордебалет, решил вернуть уважение к нему. Мы приняли ряд мер, подняли зарплату. Я рад, что сейчас в нашем театре понятия «кордяга» – нет. Теперь приезжие солисты в первую очередь отмечают качество нашего кордебалета, артисты которого работают в унисон, чувствуют друг друга, умеют держать линию, ощущают единство стиля каждого спектакля.
Важно всегда иметь в виду, что артист – это «штучная продукция», каждый из актеров уникален и неповторим. Независимо от того, исполняет он ведущие партии или нет, каждый артист имеет определённые творческие амбиции, ему свойственно чувство неудовлетворённости, он всегда хочет подняться выше. Руководителю труппы нужно учитывать и желание артиста танцевать и расти, и то, что далеко не всякий актёр может быть успешным в этом своем развитии. Каждый актёр должен занимать свою нишу, работать на своем уровне. Моя задача - создать творческую атмосферу, сделать так, чтобы и ведущему солисту, и артисту кордебалета было интересно работать на своем месте.
- А формирование труппы – это ваша обязанность?
- Да, конечно. Театр требует глаз да глаз. Нынешним молодым актёрам открыты все пути для реализации себя в профессиональной сфере. Когда я закончил Вагановское училище, меня приглашали в Михайловский театр, но я не мог там остаться, потому что у меня не было ленинградской прописки. Сейчас актёр совершенно свободен: если человеку не нравится здесь, он всегда может уехать. Бывает так, что я приглашаю молодого актёра в наш театр, начинаю с ним работать, он вырастает и уезжает в столицы или за границу. Я считаю, что это нормальное явление. Если бы актёры из театра уезжали неизвестно куда, это было бы плохо. А когда танцовщики, придя в наш театр юнцами, потом уезжают за границу, в крупные театры – это нормально. Но менеджеру всегда нужно предвидеть процесс «утечки кадров» и продумывать наперёд, кем заменить этого человека, если он уйдет.
Мы приглашаем для выступления в наших спектаклях актёров ведущих театров России и мира. Как только мы отказались от старой советской системы, когда «свои» артисты танцуют изо дня в день, то получили мгновенный положительный отклик. Наши танцовщики стали сравнивать себя с гастролерами, старались быть лучше, совместная работа обогащала их. К тому же участие новых солистов превращает один и тот же спектакль из рутины в событие, интересное всем – и артистам, и зрителям.
Мы используем систему приглашений, но при этом у нас есть и свои очень хорошие солисты. Когда мы только начали приглашать именитых гастролеров, в мечтах у меня было довести труппу до такого состояния, чтобы приглашение перестало быть необходимостью, чтобы были и свои достойные. Я рад, что мы к этому приблизились. Сегодня наши ведущие солисты не уступают приглашенным по уровню.
- Почему в театре отказались от должности главного балетмейстера?
- Мы - чуть ли не первый театр в России, который отказался от института «главных» - у нас нет главного балетмейстера, режиссера, художника… Почему? Объясню. Вот представьте, что в академическом театре хореограф ставит спектакли: создает один хороший спектакль, второй, третий. На пятом спектакле, еще не видя его, я уже наперед знаю, что сейчас будет. Авторский почерк – это хорошо, но когда он перерастает в шаблон, штамп, зрителю становится неинтересно.
У главных балетмейстеров есть еще одна особенность – они любят свои балеты, но не любят чужие. Сколько раз бывало, что балетмейстер, придя в какой-то театр, исключал все чужие постановки, ставил свои, потом на его место приходил другой, убирал постановки предшественника, заменял их своими... Для меня как для художественного руководителя все спектакли одинаково ценны и любимы, мне интересно работать с разными хореографами. И это хорошо не только для меня, но и для публики, и для актёров.
- Вы строгий руководитель?
- Лично я считаю, что я – мягкий, хотя со стороны виднее. Для меня работа это, прежде всего, гигантская ответственность - и перед людьми, и перед театром. Достигнуть успеха в театре – трудно, но удержать высокую планку – ещё сложнее. Я спать ложусь - думаю о театре, просыпаюсь – снова о нём. Театр – это моя добровольная Голгофа.
«НУРИЕВСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ - ЭТО БРЕНД В БАЛЕТНОМ МИРЕ»
- В мае нынешнего года в Казани пройдет 25-ый Нуриевский фестиваль…
- Да, отметим четвертьвековой юбилей! Когда мы начинали, это был просто региональный форум, мы приглашали актёров с периферийных театров. Фестиваль постепенно набирал обороты: приобрел всероссийский масштаб, вышел на международную арену. Кто только у нас не танцевал за эти 25 лет: ведущие балерины и премьеры Большого и Мариинского театров Светлана Захарова, Денис Матвиенко, Ульяна Лопаткина, Фарух Рузиматов, Иван Васильев, Наталья Осипова, солист Американского балетного театра Даниил Симкин, этуали Парижской оперы Матильда Фрустье и Матиас Эйманн, звезды Национального балета Нидерландов Юргита Дронина, Мэтью Голдинг, Анна Цыганкова, солисты Берлинской, Венской оперы - всех не перечесть. Сейчас держать «марку» намного сложнее, нельзя расслабляться. Это притом, что у нас, в отличие от столичных театров, финансовые возможности другие: привлечь хороших актёров безумными деньгами мы не можем. Раньше приходилось долго объяснять, что такое наш фестиваль. Теперь – уже не надо: Нуриевский фестиваль - это бренд в балетном мире.
- Юбилейный фестиваль пройдет в привычном формате?
- Да. Наш фестиваль – классический, это отражено в его названии. В основе программы – балетная классика: «Жизель», «Лебединое озеро», «Баядерка», «Дон Кихот». Для участия в этих спектаклях мы приглашаем хороших танцовщиков из других театров, ведь эти названия идут во всем мире. Помимо этого, в фестивальную программу мы включаем балеты, которые идут только у нас: «Спартак», «Шурале». И здесь идёт речь о том, чтобы заинтересовать актёра, ведь ему придётся выучить партию полностью! С нуля!
Тем не менее, нам удаётся убедить артистов, они учат новые роли и приезжают к нам. В прошлом году Ливию в «Спартаке» танцевала Оксана Кучерук из Национальной оперы Бордо, в «Шурале» выступали замечательные солисты Мариинки Евгения Образцова и Александр Тимофеев. Для выступления в нынешнем фестивале роль Спартака готовит ведущий солист Большого театра России Михаил Лобухин, а роль Ланкедема в нашей редакции балета «Корсар» разучивает солист Берлинской оперы Дину Тамазлакару.
- Как складываются отношения у приезжих артистов с нашей труппой?
- Более чем благоприятно! Искусство объединяет всех. Настоящие профессионалы понимают, что успех спектакля зависит от общего, а не частного, и добиться результата можно только путём дисциплины и труда. Во время фестиваля в театре царит особая атмосфера: дружбы, взаимопомощи, творческого подъема…
- Большинство обывателей считают балет консервативным искусством…
- Я абсолютно не согласен, это ярлык. Искусство классического балета всегда будет востребовано. Подтверждение тому – полные зрительные залы на наших фестивалях, спектакли, билеты на которые разлетаются в течение суток. Что же касается современного балета – вне всяких сомнений, он имеет право на существование, это естественный процесс развития балетного искусства. Другое дело – талантливо сделан современный спектакль или нет. Настоящих мастеров единицы, а людей, которые их повторяют – много.
Классический балет, современный балет и модерн-балет - это разные вещи. Например, хореография Петипа и Иванова в «Лебедином озере» - это классический балет, «Спартак» Георгия Ковтуна – современный балет, но его могут исполнять академические танцовщики. А вот чтобы правильно танцевать модерн, нужно совершенно другое обучение, иная подготовка.
- Возможен ли в будущем в Казани фестиваль современного балета?
- Возможно, когда-нибудь будет. Но не сейчас. В нашей республике только один музыкальный театр, и он – академический. Наша задача – ставить классику, ведь если не мы – то кто? Во всем мире русский балет ассоциируется, прежде всего, с классической школой. На гастролях зарубежная публика ждет от нас классических названий. Но мы не замыкаемся в рамках одной только классики, в качестве эксперимента иногда обращаемся и к современному балету. В планах на будущее - постановка современного балета «Золотая орда» на музыку Резеды Ахияровой. Хореографом выступит Георгий Ковтун.
- Что делает вас счастливым в жизни?
- Я счастлив, когда вижу как растет и развивается наш театр. Когда проходят удачно спектакли, когда на фестивали приезжают замечательные исполнители, когда наши танцовщики вырастают в настоящих мастеров... Моя работа, несмотря ни на какие сложности, приносит мне большое удовлетворение. Ну и конечно, я счастлив тем, что у меня есть моя семья: жена, дети, внуки…
Беседовала Елена Остроумова