Фестиваль классического балета в столице Татарстана родился в 1987 году. Его история отражает деятельность отечественного хореографического театра более чем за четверть века. Паспорт фестиваль менял дважды: когда обрел статус международного и когда получил имя Рудольфа Нуриева. Сегодня Нуриевский в Казани известен во всем мире как авторитетный балетный форум.

Казань 1987 года разительно отличалась от современной – какой мы любуемся и какой гордимся сейчас. Красивый и ухоженный город с историческими памятниками и достопримечательностями, приветливыми жителями, не разделенными конфессиональными барьерами и неизменно проявляющими щедрое гостеприимство, не случайно называют третьей столицей Россией: сюда стремятся туристы, здесь собираются спортсмены и меломаны, тут проходят форумы бизнесменов и встречи деловых людей. Казань по праву называют и театральной столицей – любой найдет представление на свой вкус, что в драматических театрах, что в музыкальном – Академическом театре имени Мусы Джалиля, где зимой царствует опера (Фестиваль имени Федора Шаляпина), весной – балет (Фестиваль имени Рудольфа Нуриева). Билеты на спектакли обоих форумов распродаются заранее, поймать «лишний» в день спектакля – практически невозможно.

Так было далеко не всегда. В том же 86-м, когда Шаляпинский фестиваль уже существовал, столицей балета Казань никто не называл. Успехами труппа могла гордиться, имена ее солистов знали по всей России и за рубежом, но балет как таковой театральной погоды в городе не делал: ходили на него плохо.

В какой-то момент администрация и художественное руководство театра решили ситуацию исправить. Подумали, что по образу и подобию Шаляпинского фестиваля можно провести балетный: пригласить на ведущие партии в спектакли театра звезд, расширить репертуар, привлечь зрительское внимание. Группу энтузиастов составили Рауфаль Мухаметзянов – директор, Лариса Исакова – главный балетмейстер, Юрий Ларионов – замдиректора по организации зрителей. Вскоре к ним присоединилась Наталья Садовская из Москвы.

Наталья Михайловна Садовская – из знаменитой династии артистов Малого театра – 20 с лишним лет прослужила в Большом театре, окончила театроведческий факультет ГИТИСа, стала балетным критиком и организатором целого ряда балетных фестивалей. В Казань она приехала и советником, и консультантом, и кастинг-директором, и режиссером гала-концертов вновь созданного феста. Вплоть до середины 2010-х годов он формировался Рауфалем Мухаметзяновым, худруком казанской труппы Владимиром Яковлевым и ею, Садовской: отменно по вкусу, содержательно по репертуару, прицельно точно по выбору приглашенных исполнителей. Благодаря организаторам Казань увидела уникальных танцовщиков, публика откликнулась – пошла на названия, на имена, включилась в постоянный с театром диалог. Преображалась вместе с городом. Рос, менялся и сам фестиваль, получивший в 1992 году статус международного. Перемены определялись обстоятельствами, зачастую – непредсказуемыми, но и символичными.

Осенью 1989-го директор Театра имени Джалиля Рауфаль Мухаметзянов отправился в Ленинград, где на сцене Театра имени Кирова должен был выступать Рудольф Нуриев. Легендарного артиста пригласил главный балетмейстер первой ленинградской труппы Олег Виноградов. После долгого и непростого согласования Виноградов и Нуриев выбрали «Сильфиду» Хермана Левенскольда. Балетоманы судачили: «Мы будем аплодировать прошлому». Нуриев не выступал на родной для себя сцене 28 лет, ему шел 52-й год, из-за травм и перегрузок классический текст давался с трудом, но на сцене, по воспоминаниям Жанны Аюповой, танцевавшей оба вечера титульную партию, при выходах Нуриева воцарялась магия, какая давно сделалась фирменным его стилем, и время Нуриева не побеждало. С помощью Нинель Кургапкиной – одной из первых партнерш артиста и педагога-репетитора Аюповой, Мухаметзянову удалось договориться о встрече с «летающим татарином» – прямо в день спектакля. Уставший гений пошел на контакт: давно хотел побывать на родине матери, а тут повод – принять участие в казанском фестивале. Вояж состоялся в марте следующего, 1992-го, но гость приехал в Казань уже как дирижер: в театре встал за пульт фестивального «Щелкунчика» (главные партии вели Надежда Павлова и Андрей Куделин), в филармонии продирижировал Сюитой «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева. «Мы аплодируем будущему» – восхищались мастерством Нуриева-маэстро, благословленного на новую стезю Леонардом Бернстайном и Гербертом фон Караяном, казанские меломаны.

Нуриев дал согласие на то, чтобы отныне фестиваль в столице Татарстана носил его имя и пообещал вскоре вернуться, чтобы поставить «Баядерку» Людвига Минкуса. 

«Баядерка» получилась его последним спектаклем, но не в Казани, а на сцене Парижской оперы в том же 1992-м. Премьера прошла 8 октября, через три месяца Нуриева не стало.

В мае 1993-го что-то неуловимо изменилось в облике фестиваля: словно тот, кто благословил форум и дал разрешение на то, чтобы он носил его имя, незримо поселился в стенах театра – наблюдателем, вдохновителем, ангелом-хранителем.

Авторы «Балета» не однажды цитировали знаменитое нуриевское «В каждом, кто выйдет на сцену после меня, будет жить частичка меня», и совсем недавно на страницах журнала мы задавались вопросом: о чем это? 

«Можно гадать, но безусловно в этих словах одно: каждый, кто связал свою жизнь с балетом, театром, сценой, без упорства, одержимости и постоянного самосовершенствования подняться на вершины не сможет. Это умение расти и меняться, наращивать мастерство и расширять образное поле партии-роли. “Частичка меня…” – право говорить со зрительным залом от себя, а не оставаться в профессии благополучным копиистом».

Формула Нуриевского фестиваля проста и сложна одновременно. Казалось бы, в афише, составляемой из классических балетов репертуара Рудольфа Нуриева («Баядерка», «Лебединое озеро», «Жизель», «Спящая красавица» etc.) – практически всей «золотой коллекции» Мариуса Петипа, счастливо соседствующей с современными постановками, созданными в казанской труппе, что называется, с чистого листа, и обретшими через признание зрителей и критиков статус раритетов, нет ничего сверхудивительного. От труппы, воспитанной Владимиром Яковлевым и педагогами-репетиторами Луизой Мухаметгалеевой, Валентиной Прокоповой, Еленой Костровой, конечно же, требуются немалые усилия, чтобы на протяжении фестивального полумесяца выглядеть так, как она неизменно выглядит: ансамблево слаженной, виртуозной, вдохновенной – что в кордебалетных сценах, что – в разнообразных сольных. Но усилия эти не видны даже скептикам, снаряжаемым доброхотами-издателями на инспекции фестивального дела. Ворчат, ничтоже сумняшеся могут обидеть, но настоящих аргументов «против» предъявить не могут под бурей и натиском зрительских ликований. Владение хореографической грамотой и выверенным художественным стилем ставят перед критиками надежные барьеры. Другой вопрос – и в нем сложность – как совместить безупречный строй отрепетированного спектакля с гостевым режимом: ведь в каждом фестивальном балете главные партии, а зачастую и партии первых, вторых солистов и корифеев ведут приглашенные исполнители – сияющие звезды и восходящие, опытные мастера и заявившие только-только о себе молодые – лауреаты всевозможных балетных конкурсов. Собственно, вопрос в том и состоит: как добиться совпадения индивидуальных трактовок гостей с «готовой» драматургией спектакля из текущего репертуара театра. 

Тут нужная не только напряженная репетиционная работа, тут важен выбор индивидуальностей, интерпретаторов и их «поселение» в живом спектакле. Не всегда получается предугадать, сойдутся ли мотивы, сольются ли трактовки, но в самом процессе соединения и заключается эффект новизны, определяющей интерес публики, труппы, гостей. В широком понимании – долгожительства фестиваля.

Нуриевский в Казани – живая панорама современного исполнительского искусства, по которой можно: проследить – как и что меняется в хореографическом театре; оценить – насколько безграничны возможности классики, таящей в себе сотни нераскрытых кодов для артистов и зрителей; узнать – о смене «интонационных словарей» поколений хореографов и исполнителей, чтущих традиций и готовых на поиски современных пластических выражений.

Пожалуй, объединение эти знаковых глаголов – «проследить», «оценить», «узнать» и образует уникальную ауру Нуриев-феста, ибо все они, и – неизбежно, приводят к главному – художественному открытию.

В табель «открывателей» история Нуриевского золотыми буквами записала имена Екатерины Максимовой, Габриэлы Комлевой, Ирины Хакимовой, Кайе Кырб, Ульяны Лопаткиной, Светланы Захаровой, Натальи Осиповой, Олеси Новиковой, Виктории Терешкиной, Екатерины Кондауровой, Марии Александровой, Оксаны Скорик, Сары Саммерскейл, Доротеи Жильбер, Анаис Шелендер, Владимира Васильева, Никиты Долгушина, Владимира Кириллова, Виталия Бортякова, Дениса Матвиенко, Леонида Сарафанова, Дину Тамазлакару, Нурлана Канетова, Михаила Тимаева, Николая Цискаридзе, Сергея Полунина, Кимина Кима… Этот ряд – далеко не полный – следует дополнить другим – рядом гастрольных проектов, неизменно сопровождающих фестивальный марафон (труппы из Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Минска, Германии, США) и увенчать наградным листом: Рауфаль Мухаметзянов, Наталья Садовская и Владимир Яковлев за выдающийся вклад в фестивальное движение удостоены именных призов «Душа танца».

Теперь в лауреатах – сам фестиваль, и в шуме аплодисментов не теряются самые дорогие – аплодисменты Нуриева.