Программу 36-го Нуриевского фестиваля продолжила «Баядерка» –  непревзойденный шедевр Мариуса Петипа. В 1847 году он был приглашен в Петербург, где его творчество достигло расцвета. Премьера «Баядерки» состоялась в начале 1877 года в петербургском Большом Каменном театре. Экзотический балет околдовал зрителей своей красотой и чувственностью, тем, что в нем органично сплелись драма, лирика и трагедия, и конечно,  самыми разнообразными танцевальными формами. Даже сегодня, когда спектакль лишился финальной картины – «Гнева богов» со знаменитым землетрясением, когда нет и жутковатой сцены появления призрака Никии на свадебном пиру Гамзатти и Солора, этот балет производит сильнейшее эстетическое впечатление.

«Баядерка» дает исполнителям прекрасные возможности для демонстрации технического мастерства и раскрытия артистических способностей. Участники спектакля Нуриевского фестиваля своих шансов не упустили. Одно из самых ярких впечатлений вечера связано с дирижером Нуржаном Байбусиновым (Казахский государственный академический театр оперы и балета имени Абая). Он соткал безупречную музыкальную ткань балета, разработав идеальную динамическую палитру. Его ritenuto (замедления) и accelerando (ускорения) были деликатны, логичны с точки зрения музыки и удобны для танцовщиков. В звучании партитуры Минкуса была преодолена примитивная «дансантность», за которую мудрствующие музыковеды нередко укоряли композитора.

Блистательно проявил себя кордебалет. Выход «теней» в 3 акте действительно стал метафорой вечного покоя. Благодаря музыкальности и пластической четкости артисток расцветали красивые арабески, а в каверзном écarté, не шелохнувшись, выстояли все как одна (заслуга педагога-репетитора Луизы Мухаметгалеевой).

Были хороши интерпретаторы игровых ролей: Максим Поцелуйко – грозный правитель Дугманта, Артем Белов – Великий Брамин, страдающий  от безответной любви к баядерке, Марина Бескровная –  Служанка, забитая и униженная. Фаяз Валиахметов жил в образе Магедавеи. Его дикарь по-своему смышлен и чуток. Он весь в напряжении, замечает неладное в тайном и лихорадочном диалоге Великого Брамина с Никией и, распластавшись по земле, внимательно следит за необычным поведением жреца.

Мана Кувабара в «Танце с кувшином» была игрива и непосредственна, великолепное впечатление произвел Золотой Божок - Вагнер Карвальо. Танцовщик обладает моторным прыжком, упругим вращением и создает убедительный образ загадочного идола. В «Индусском танце» дирижер взял темп столь бравурный, что, казалось, на сцену налетел ураган – все сметающий, но не испугавший артистов и солистов. Аделия Ялалова, Ильнур Гайфуллин и Алессандро Каггеджи прекрасно справились с художественным вызовом маэстро.

На главные партии организаторы фестиваля пригласили гостей из Михайловского театра Санкт-Петербурга. Гамзатти - Анастасия Смирнова отлично отыграла все мизансцены. Ее Гамзатти – послушная дочь Раджи. Она покорно принимает решение отца о замужестве. Избранник родителя становится для нее желанным, поэтому в милой девушке просыпается тигрица, когда ее счастью угрожает соперница. В танце балерина ничуть не поступилась ни технической виртуозностью, ни чистотой школы.

Эффектным Солором предстал Эрнест Латыпов. Он проносился по сцене в больших прыжках, был чутким в дуэтах, свободен в сольных комбинациях. Передавая эмоцию отчаяния, танцовщик раскрылся и как актер. Солор-Латыпов не на шутку мучится от собственной измены. Воспоминание о клятве, данной Никии, его не оставляет, терзает. Именно потому, обезумевший, он устремляется на поиски души любимой.

Свои актерские краски нашла и Анжелина Воронцова-Никия. Балерина умеет выдержать психологическую паузу. В сцене ссоры с Гамзатти, замахнувшись на принцессу кинжалом, Никия сразу осознает свой проступок. Прежде чем в ужасе покинуть дворец она, присев в поклоне, «произносит» что-то вроде слов о прощении. Однако «Баядерка» – балет мистический, и исполнительнице главной партии необходимо нести в себе некую сакральность. В данном случае балерина в хорошо сделанной партии предстала технически крепкой, но… земной. И если в первой сцене женская чувственность может иметь место, то в потусторонней нирване третьего акта в пластической и духовной трансформации балерины хотелось бы видеть больше поэзии.

Герои этого удивительного балета остались наедине с собой и своей судьбой... Зрители же искренне благодарили артистов за красивейший спектакль, преобразующий и облагораживающий сердца и души.

Александр Максов, балетный критик (Москва)