Сорок второй Международный оперный фестиваль им. Ф. И. Шаляпина в Татарском театре оперы и балета им. М. Джалиля в Казани прошел при активном участии музыкантов нашего города. Фестиваль открылся премьерой оперы «Жизнь за царя» глинки в постановке Юрия Александрова. За дирижерским пультом стоял Валерий Гергиев.

Шаляпинский фестиваль длится в Казани целый месяц, за время которого публике предложено послушать оперы, занимающие первые строчки мировых рейтингов, среди которых в нынешнем году «Богема», «Тоска» и «Турандот» Пуччини, «Аида» Верди, «Севильский цирюльник» Россини, «Паяцы» Леонкавалло, «Борис Годунов» Мусоргского, «евгений Онегин» Чайковского. Среди солистов, приглашаемых на  этот февральский смотр, — лучшие певцы Москвы, Петербурга, других театров России. Отличительной чертой фестиваля было и участие солистов из ближнего зарубежья.

Премьера «Жизни за царя» Глинки была приурочена к 150-летию Казанской оперы. Впервые это произведение было исполнено в Казани в 1874 году. А в 1899-м здесь в антрепризе М. Бородая в роли Ивана Сусанина выступил сам Федор Шаляпин. Опера дважды ставилась в этом театре и в ХХ веке. Спектакль Юрия Александрова открыл счет новым постановкам шедевра Глинки в третьем тысячелетии.

Александров работал над оперой Глинки впервые в своей многолетней карьере. В Татарском театре оперы и балета он осуществил к  этому моменту уже несколько постановок, среди которых не только «Севильский цирюльник» Россини, но и «Аида» Верди, «Тоска» Пуччини и национальная опера «Сююмбике» на музыку Резеды Ахияровой. В «Жизни за царя» он выступил в паре с  художником-постановщиком Вячеславом Окуневым. Весь репетиционный период в театре вел еще один петербуржец — Андрей Аниханов, многолетний участник Шаляпинского фестиваля.

Новость о том, что маэстро Гергиев продирижирует первым спектаклем премьеры, для многих стала большой неожиданностью, хотя предварительные договоренности с маэстро у театра были давно. Он прибыл в Казань за день до премьеры, провел две большие репетиции. Хотя привыкнуть к дирижерской манере знаменитого маэстро оркестр за столь короткий срок не успел, но мощный драйв и даже нерв премьере был обеспечен.

Юрий Александров с Вячеславом Окуневым сочинили постановку в духе сменяемых «живых картин», или tableaux vivants, как называли этот жанр во  времена Глинки. В зеркало сцены вписали гигантскую серую раму, увенчанную орлами и всевидящим оком. Одна за другой сменялись сольные, ансамблевые и хоровые сцены первой большой национальной оперы, или, как определил ее жанр сам композитор, «отечественной героико-трагической оперы». Четыре акта с эпилогом получили высочайшее одобрение, и бытует мнение, будто император Николай I, узнав, что оперу планируют назвать «Смерть за царя», ответствовал: «Отдавшие жизнь за царя не умирают».

Культурно-исторический и стилистический парадокс этой оперы заключался и продолжает заключаться в ее недюжинных исполнительских сложностях. Глинка, не оканчивавший никаких «консерваториев» (их в России тогда еще и в помине не было), сочинял ее, опираясь на личный слушательский опыт постановок итальянских и немецких театров во время путешествия по Европе, изучения партитур Беллини, Россини, Доницетти, Бетховена, Вебера. Таким количеством по-россиниевски виртуозных ансамблей солистов — дуэтов, трио, квартетов — после Глинки не смог похвастать ни один русский композитор.

На первом спектакле под управлением Валерия Гергиева доминировало ощущение драйва. Все певцы так или иначе совладали с глинкинскими аллегро. Андрей Аниханов провел спектакль более мягко, ровно, спокойно и дидактически внятно, при этом ему не хватило остроты первого вечера. В первый день партию Антониды исполняла солистка Татарского оперного театра Гульнора Гатина, вложив в нее всю свою эмоциональность, страстность и трагический над рыв, прорвавшийся в третьем действии. Ее коллега Светлана Москаленко, ученица Тамары Новиченко, во второй вечер демонстрировала иную школу, иное чувство меры и стиля в технически безупречно исполненной партии. Абсолютно разными получились и  образы Богдана Собинина у теноров Кирилла Белова и Нурлана Бекмухамбетова: более открытый, несколько крикливый — у первого и слишком лиричный, словно требующий защиты — у второго. Мальчик Ваня на протяжении двух вечеров находил идеальное воплощение у меццо-сопрано Екатерины Сергеевой из Мариинского театра. А партию Ивана Сусанина два спектакля подряд исполнял Михаил Казаков, любимец казанской публики. Не подкачал и хор под управлением Юрия Карпова, сумевшего выстроить ораториальную драматургию, заставив хор звучать, как  многокрасочный ансамбль высококлассных солистов.