На минувшей неделе в Казани завершился 36-й Международный фестиваль имени Рудольфа Нуриева, посвящённый 85-летию артиста. Его программа была необычайно насыщенна. О некоторых предстоящих премьерах мы рассказывали читателям нашего «балетного» номера и сами посетили события брендового казанского форума. Выбор пал на несколько спектаклей и финальный гала-концерт. Разнообразные по стилям, времени и месту создания постановки сложились в довольно репрезентативную картину того, что происходит сегодня в «области балета» в Казани и не только.

В оценках работы балетной труппы ТАГТОиБ имени Мусы Джалиля мнения сильно разнятся — от восторга приглашённых театром профессиональных критиков до откровенной хулы акул пера некоторых «не ангажированных» изданий. И те, и другие щедры на аргументы. Однако «собака лает — караван идёт»: залы фестивальных спектаклей неизменно полны респектабельной публикой, а овации не стихают. Театр с успехом продолжает генеральную линию «просвещённого консерватизма», и, кажется, «массами» поклонников детища Рауфаля Мухаметзянова она востребована.

Я не являюсь профессиональным балетным критиком, но у меня есть музыкальное образование, законы театрально-музыкальных жанров мне знакомы. Поэтому мои впечатления от увиденного можно назвать мнением если и дилетанта, то просвещённого J. Некоторого рода «ликбезом» по балетной части стала подготовка нами того самого майского номера, который высоко оценили на круглом столе Нуриевского фестиваля питерские критики. Знакомство с закулисной жизнью балетных артистов — посещение «урока», наблюдение за репетиционным и постановочным процессом — настраивают совершенно другую оптику, когда ты видишь результат на сцене из зрительного зала. Видишь не просто артистов, а людей, сумевших (простите за пафос — он искренен) ежедневно совершать победу души над плотью. И это — совсем другие ощущения зрителя, поверьте!

Итак, посетить удалось три спектакля: «Золотую Орду» Резеды Ахияровой, «Дон Кихота» Людвига Минкуса, белорусский «эксклюзив» — «Анну Каренину» на музыку Петра Чайковского, а также завершающий гала-концерт, в программе которого была премьера «Сюиты Рахманинова» в постановке Алессандро Каггеджи (о ней сам хореограф рассказывал на страницах журнала).

«Золотая Орда»

Балет о падении империи Улус Джучи по средневековому дастану «Идегей» на либретто Рената Хариса идёт на подмостках Театра имени Джалиля без малого 10 лет. За это время он занял, пожалуй, равные позиции в качестве визитной карточки национального балетного репертуара наряду с легендарным «Шурале». Хотя, второй пока что опережает его «по очкам» — всё же произведение Яруллина ставится не только в Казани, но идёт и на сцене Мариинки. Справедливости ради заметим — оба спектакля транслировались в своё время французским каналом Мezzo.

Балет «Золотая Орда» был единственным в афише с участием артистов исключительно местной труппы. Так что, можно сказать, стал парадом наших звёзд. Ведущие партии Джанике и Нурадина танцевали Аманда Гомес и Олег Ивенко, партию Тохтамыша — Максим Поцелуйко, Мурзы — Антон Полодюк, Тимура — Глеб Кораблёв. В ключевой для драматургии партии заговорщика Визиря по-актёрски блистал Алессандро Каггеджи, а метафорический образ Духа хана Батыя воплотил Михаил Тимаев.

Если вернуться к вопросу сравнения двух «коронок» национального репертуара — «Шурале» и «Орды», то, на мой зрительский вкус, первенство сегодня одерживает «Орда». В сложную эпоху перемен, когда колесо времени перемалывает человеческие судьбы, история ордынских Ромео и Джульетты — Нурадина и Джанике — является напоминанием о бренности человеческих страстей, неимоверной трудности выбора перед искушением властью и неизбежности последующего возмездия — жестокого и слепого по отношению к простым смертным.

Эти идеи блистательно воплощены в либретто и режиссуре спектакля. «Шекспировская» фабула блестяще озвучена музыкальной партитурой спектакля, в которой соседствуют контрастные по характеру темы — минималистично-архаичные, кинематографично-мелодичные, монументально-варварские и воинственные. Захватывает и хореография Георгия Ковтуна, известного своей любовью к почти каскадёрским трюкам на сцене. Градуса зрелищности добавляет роскошь декораций и костюмов. Недаром «Золотую орду» часто сравнивают с голливудскими полотнами.

Добавлю, на фестивале Нуриева я посещала этот спектакль уже не в первый раз, была десять лет назад на его премьере. Но это тот случай, когда пересмотреть произведение будет не лишним. Как перечитать хорошую книгу.

«Дон Кихот»

Помните, в булгаковском «Собачьем сердце» — профессор Преображенский собирался успеть на второй акт «Аиды», чтоб послушать любимый дуэт? Лично для меня — это и есть маркер истинного поклонника музыкального театра, в который идут не сюжета ради, а для того, чтобы очередной раз прикоснуться к шедевру — будь то голос, божественная мелодия или совершенный танец. Идут припасть к источнику прекрасного, которое (простите за пафос, но он снова — искренен!), как ни крути, возвышает человека над отрядом приматов, поднимая с четверенек на две ноги. А отдельных счастливчиков — и выше.

Как не пойти на «Дон Кихота», с его знаменитым Гран-па в третьем действии? Того самого, в котором Китри крутит знаменитые 32 фуете? Между прочим, в своё время балет, созданный Мариусом Петипа специально по заказу Мариинского театра, не считался шедевром его репертуара — о нём говорили, как о затянутом, перенасыщенном зрелище. Приехавшая в Ленинград организатор гастролей Кировского театра в Париже попала на него совершенно случайно — её отговаривали, и именно в нём увидела в партии Базиля неизвестного ей доселе фантастического танцовщика с незнакомой фамилией «Нуриев» — её не было в списке гастрольной труппы. Она пошла к руководству театра убеждать его в том, что феноменального артиста необходимо туда включить и даже звонила министру культуры Екатерине Фурцевой. Что было после этих гастролей — вы знаете. Сам Нуриев позже сам не раз ставил «Дон Кихота», возведя его в ранг балетных шедевров.

Состав спектакля «Дон Кихот» на Нуриевском фестивале включал немало приглашённых артистов. Ведущие партии исполняли артисты Большого театра России: Китри — Елизавета Кокорева, Базиля — Алексей Путинцев, тореадора Эспада и Уличную танцовщицу — Дмитрий Екатеринин и Ольга Марченкова.

Балетоманы знают, что название спектакля «Дон Кихот» — весьма условно. Рыцарь печального образа (в спектакле его воплотил Глеб Кораблёв) появляется на сцене в сопровождении своего оруженосца (Фаяз Валиахметов) считанное количество раз, а сюжетная интрига в духе комедий Бомарше разворачивается вокруг плутовского дуэта парочки Базиля и Китри на фоне бесконечного веселья и танцев испанской провинции. Вкраплением волшебства в сюжете становится видение Дона Кихота в фантастическом царстве дриад. И всё великолепие этого сугубо праздничного развлекательного зрелища, которое во времена Петипа, очевидно, служило дорогим и нарядным «шоу» для высокой публики, воплощено в беззастенчивом изобилии всевозможной красоты: виртуозной хореографии, характерных танцах, декоративной партитуре, ярких костюмах. Номера сменяются словно с одной целью — показать все возможности и техническое мастерство солистов.

Постановщик спектакля Владимир Васильев использовал за основу хореографию Петипа и Горского, дополнив её Цыганским танцем (Лада Старкова, ТАГТОиБ имени Джалиля) и аутентичным испанским фламенко в исполнении казанской танцовщицы Анны Фёдоровой. Надо сказать, что на фоне столичного состава главных персонажей, совсем не проигрывали солисты и кордебалет казанской труппы: Мана Кувабара (Амур), Алина Штейнберг (Танец с гитарой), Олеся Пичугина и Ильнур Гайфуллин (Фанданго), Дина Андронова и Екатерина Захарова (Вариации в Гран-па).

В заключении этой части — приведу «вокс попули». На выходе из театра беседуют две дамы. «Вот сегодня — мне понравилось! Ведь для чего мы сюда приходим? Нам нужен позитив! Мы расслабиться приходим!» — «Да. Сегодня — было то, что надо. Не то что "Орда"…»

Занавес.

«Анна Каренина»

Афиша с героями известного любовного треугольника интриговала ещё с середины апреля. Балет труппы Большого театра Республики Беларусь в постановке Ольги Костель подавался в качестве главного события Нуриевского форума.

Вообще, на мой взгляд, участь хрестоматийно классики незавидна настолько, насколько «рискова» участь тех, кто берётся в очередной раз её интерпретировать. Меня, кстати, больше интересовал не столько выбор сюжета для постановки, сколько использование в ней музыки Чайковского, известного высокой степенью сложности и психологизма своих симфонических партитур. В балете звучали части его наиболее известных симфоний — Первой, Четвёртой, Пятой и Шестой. Сами по себе они являют настолько самодостаточные и сложные произведения, которые вряд ли нуждаются в расцвечивании синтетическими жанрами. И если уж постановщик взялась скрестить толстовскую историю и музыку Чайковского, то последняя, на мой взгляд, должна была бы играть в ней далеко не последнюю — простите за тавтологию — «партию». И очень разочаровало, что спектакль шёл не под живое исполнение, в единстве рождения движения и звука, а под фонограмму.

Второе — выбор довольно хрестоматийного, повторюсь, для меломана материала, напоминал попытку «пересказать» великую музыку. Банально её проиллюстрировать. А ведь по выражению известного поэта музыка как раз начинается там, где заканчиваются слова. Даже если мои соображения и покажутся кому-то субъективными, но диктуются они по следам непосредственного впечатления. Ведь в театр мы идём в конечном итоге за ним, не так ли?

Спектакль в целом, опять-таки, напомнил добросовестный пересказ фабулы романа. Либретто — развёрнутый план-конспект. Одним словом — стал воспоминанием о школьных уроках литературы. В каком-то смысле это, может, и не так плохо — смотря, на какую аудиторию рассчитывать. И почему-то я догадываюсь, что большинству он «зашёл», не заставив выйти из зоны комфорта привычного представления о героях.

Из плюсов постановки я отметила бы работу сценографа Александра Костюченко. Статичной декорацией действия стали конструкции железнодорожного вокзала, которые с помощью света (художник — Ирина Вторникова) преображались то в бальную залу, то в спальню Карениных, то в детскую Серёжи.

Экспрессивно, а порой и мелодраматично смотрелись ансамбли ключевых героев — сцена ссоры Стивы и Долли под музыку первой части Четвёртой симфонии, чувственный любовный дуэт Анны и Вронского на фоне Адажио из Пятой, драматическая сцена Каренина с сыном Серёжей под патетический трагизм музыки из Шестой.

В галерее персонажей неожиданно впечатлил герой Алексея Каренина (народный артист Беларуси Игорь Артамонов). И был ли умысел режиссёра в том, что его внутренняя сила выигрывала на фоне не вполне убедительного соперника-ловеласа?

Анна, привычно, оказалась жертвой: собственной страсти, предательства любовника и лицемерия и жестокости высшего света. Одним словом, при многих достоинствах постановки, для меня в ней не хватило главного: я не «перечитала» вновь роман Толстого. Не открыла для себя нового в судьбе героев. Просмотр стал повторением известных, как крылатая фраза о счастливых и несчастливых семьях, «истин».

Гала-концерт

Открывается занавес, звучат аккорды фортепианного концерта Рустема Яхина, а на экране — танцует великий Руди! Ритм его пластики удивительным образом ложится на ритм вступительных аккордов. Возникает не запланированная никем «синхронизация» — ведь проекция демонстрирует кадры фильма-балета «Юноша и смерть» Ролана Пети, снимавшегося заграницей. Да и доводилось ли самому Нурееву слышать музыку композитора Яхина — самого «европейского» из татарских? Пролог в сопровождении пианиста Даниила Казакова и оркестра Театра имени Джалиля стал выразительным посвящением великому артисту с татарскими корнями.

Программа первого отделения представляла разнообразную стилистическую палитру — от классики и неоклассики до контемпорари и джаз-модерна. Подбор программы проявил незаурядность профессионализма и разносторонней одарённости солистов нашей труппы, которым под силу любые направления, и что оправдывает их справедливое стремление выходить за рамки академизма. На сцене царил парад музыкальных и хореографических направлений XX века. Премьер Театра имени Джалиля Олег Ивенко представил джаз-модерновую композицию под музыку Роя Орбисона «Слёзы» (хореография А. Могилёва), дуэт Каггеджи-Кувабара — лирическую сцену новоселья молодожёнов под музыку Джорджа Гершвина в простановке самого Алессандро, Аманда Гомес и Михаил Тимаев — неоклассический дуэт «Вешние воды» на музыку Рахманинова в хореографии А. Мессерера.

Пара Дарьи Хохловой и Артемия Белякова из Большого театра России исполнила танго из балета Шостаковича «Золотой век» в хореографии Ю. Григоровича.

Ярким высказыванием в стиле контемпорари стал выход Александра Могилёва с собственным номером «Представь, Саша» под известную композицию Imagine Джона Леннона в исполнении Йоко Оно. В этот момент рука буквально потянулась за телефоном — помахать исполнителю из партера фонариком на стадионный манер.

Долгожданным номером первого отделения стала «Сюита Рахманинова» в хореографии Алессандро Каггеджи, о которой танцовщик подробно рассказывал в майском номере журнала. Действительно, как он и замышлял, пятнадцатиминутная композиция в исполнении артистов и солистов балетной труппы нашего театра стала чистым ответом на музыку Сергея Васильевича, настоящим диалогом пианиста Евгения Михайлова и танцующей ожившей чёрно-белой душой самого фортепиано.

Второй акт гала-концерта явил чистый «апофеоз классики». Открылся он вальсом к драме Лермонтова «Маскарад» Арама Хачатуряна — ему в нынешнем году исполняется 120 лет. Череда концертных номеров развернулась далее на фоне изображения Колизея. Думаю, вечный город был выбран в качестве декорации совсем не от безграмотности режиссёра, как успело написать одно СМИ. Разве дошедший до наших дней памятник античности не символизирует силу красоты, неподверженной преходящим катаклизмам?

Номера второго акта представляли крупную форму — па-де-де, па-де-труа, гран-па и сцены из балетов. Имена постановщиков — сплошь легенды хореографии: Л. Якобсон, В. Гзовский, В. Вайнонен, А. Горский. Приглашённым этуалям столичных трупп совсем не проигрывали примы, премьеры и солисты нашего балета — эталонная красавица Кристина Андреева, точёные и миниатюрные Каггеджи и Кувабара, экспрессивные Олеся Пичугина и Александра Елагина, темпераментные и техничные Аманда Гомес, Олег Ивенко и Вагнер Карвальо.

Яркими реминисценциями великой эпохи советского балета стали сцены из «Гаяне» Арама Хачатуряна (хореография Н. Анисимовой) и «Пламени Парижа» Бориса Асафьева (хореография В. Вайнонена). То, чем можно гордиться и что стоит сохранять.

Такими стали впечатления от некоторых событий нынешнего балетного форума имени Нуриева. В качестве итога перефразирую известное выражения: наблюдать за совершенными движениями можно также бесконечно, как за горящим пламенем. А балет — праздник, который всегда с тобой.